Сокрытие доказательств по уголовному делу

Не дадим переписать историю: фальсификация или проблемы правоприменения ст. 303 УК РФ

Дело в том, что ст. 303 УК РФ имеет существенные изъяны, затрудняющие предмет и процесс доказывания. О сложностях применения данной нормы закона свидетельствует статистика Верховного суда РФ.

В 2016 году приговор суда по всем частям ст. 303 УК РФ состоялся в отношении 100 лиц. Всего приговоры по преступлениям против правосудия постановлены в отношении 10 689 лиц (менее 1%). Напомню, в главу 31 УК РФ (преступления против правосудия) входят 24 действующих нормы, и сама ст. 303 УК РФ, входящая в данную главу, существует со времен введения в действия УК РФ.

Рассмотрим проблемы, затрудняющие процесс доказывания.

Все начинается с объективной стороны – отсутствие в Уголовном кодексе РФ, постановлениях Пленума Верховного суда РФ и прочих официальных источниках единообразного определения фальсификации. Законодатель не расшифровывает, что такое фальсификация в ст. 303 УК РФ. Не секрет, что расшифровка тех или иных действий, указанных в диспозиции, присуща множеству норм особенной части УК РФ. О фальсификацию ни слова.

Следующий резонный вопрос: фальсификация – это только действия? Или она может иметь место в форме бездействия?

Яркий пример – активные действия по изготовлению подложного документа или искажения содержания документа выполняет лицо, не осведомленное о намерении использования указанного документа в качестве доказательства по гражданскому делу, либо лицо, не являющееся субъектом преступления. Представляет же фальсифицированное доказательство в суд уже иное лицо, являющееся субъектом преступления. Получается, что лицо достоверно знает о подложности данного доказательства, но каких-либо действий по изготовлению или искажению содержания доказательства не совершает. Наступает ли ответственность по ст. 303 УК РФ в этом случае? Существует различная судебная практика, но единообразное толкование Верховного суда РФ на этот счет отсутствует.

Отсюда вытекает другая проблема – в определении субъекта преступления. Ч. 1 ст. 303 УК РФ четко выделяет в качестве субъектов при фальсификации доказательств по гражданскому делу лицо, участвующее в деле, или его представителя. На практике установить, кто же сфальсифицировал доказательство, ровно как располагали ли субъекты информацией о подложном характере доказательства, крайней затруднительно. Зачастую действия по изготовлению или искажению доказательства совершены не субъектом данного преступления.

Третья проблема: что есть фальсификация для законодателя? Искажение формы или искажение содержания, может, то и другое? Опять же, единообразной судебной практики нет. Один пример – изготовление доказательства порочного по форме (подделки подписей, печатей, датирование документов, не соответствующее реальной дате и пр.), скажем, при утрате подлинного доказательства при условии, если содержание изготовленного и порочного по форме доказательства не искажено по отношению к существовавшему ранее доказательству. Вновь не понятно, будет ли иметь такое дело судебную перспективу.

Есть мнение, что к фальсификации можно относить и заблаговременное уничтожение документов или любых сведений с целью недопущения использования их в дальнейшем в качестве доказательств в судебном процессе. Опять же, единообразная судебная практика отсутствует.

Следующая проблема – фальсификация доказательств по делам, находящимся в производстве третейских судов, которые, как известно, не входят в судебную систему Российской Федерации и, следовательно, не осуществляют правосудие. Ст. 303 УК РФ является преступлением против правосудия. Вместе с тем на основе решений третейских судов судами, уже входящими в судебную систему, выдаются вполне реальные исполнительные листы.

Только указанные выше факты отбивают какое-либо желание у правоохранительных органов расследовать указанную категорию дел, поскольку закрадывается тень сомнений относительно судебной перспективы.

Второй пласт проблем – в установлении подлежащих доказыванию обстоятельств.

По указанной категории дел наличие вещественного доказательства имеет принципиальное значение: следствию (для доказанности вины) и суду (для постановления приговора) недостаточно сведений, отраженных в решениях или определениях арбитражных судов, или судов общей юрисдикции, по гражданским делам.

Даже при установлении последними факта фальсификации доказательств. Указанные решения судов по смыслу ст. 90 УПК РФ обладают преюдициальным значением, но требуют от следствия установления всех обстоятельств, подлежащих доказыванию, в рамках процедуры, регламентированной УПК РФ, поскольку предмет исследования в каждом виде судопроизводства имеет свои особенности, специфику и процессуальные правила доказывания по соответствующим делам. (Постановление Конституционного Суда РФ от 21.12.2011 № 30-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан В. Д. Власенко и Е. А. Власенко»).

Часто вещественное доказательство требуется для производства судебной экспертизы в рамках уголовного дела, поскольку в рамках рассмотрения гражданских дел судебные экспертизы, установившие факты фальсификации, не могут быть признаны в качестве судебных экспертиз по уголовным делам, потому как получены не в соответствии с требованиями УПК РФ. Таких экспертиз недостаточно для вывода следствия и суда по уголовному делу о доказанности факта фальсификации доказательства. Любые документы из гражданского дела, включая судебные экспертизы, могут лишь использоваться как иные документы в соответствии со ст. 84 УПК РФ.

Однако с вещественными доказательствами на практике возникают серьезные проблемы, ставящие крест на дальнейшей судебной перспективе уголовного дела. Зачастую суды, сами устанавливая факты фальсификации доказательств, выдают сторонам подлинники документов даже при наличии соответствующих писем от правоохранительных органов, ссылаясь на невозможность отказать стороне в выдаче оригиналов документов.

Еще одна процессуальная сложность – момент возбуждения уголовного дела. С одной стороны, УПК РФ не устанавливает специальный порядок для возбуждения уголовных дел указанной категории. С другой – для возбуждения уголовного дела необходимы поводы и достаточные основания, указывающие на признаки преступления, какими являются решения судов, установившие факт фальсификации.

Вот и получается, что пока «правоохранительная машина» дождется вступления в законную силу судебных решений, пока проводится доследственная проверка, оригиналы спорных документов возвращаются стороне.

Таким образом, указанная норма может стать рабочей, только после внесения в нее изменений:

– установления на законодательном уровне определения фальсификации;

– разделения действий (указанных в диспозиции ст. 303 УК РФ) на сами действия по фальсификации доказательств и по использованию заведомо сфальсифицированных доказательств в суде, расширения субъектного состава данного преступления.

Кроме того, Верховному суду РФ понадобится разъяснить проблемы, связанные с применением указанной нормы. Давайте зададимся вопросом: не получим ли мы многочисленные злоупотребления со стороны правоохранительных органов и череду «заказных» уголовных дел, если эта норма заработает в полную силу?

Может быть, пусть лучше висит она «дамокловым мечом» и применяется лишь в исключительных и вопиющих случаях.

Фальсификация доказательств

Гражданский кодекс рассматривает фальсификацию доказательств по гражданскому делу как уголовное деяние. Мера наказания за него предусматривается ч.1 ст.303 УК. Под самим понятием фальсификации в гражданском процессе следует понимать умышленное предоставление недостоверных фактов и документов, оформленных или полученных с нарушением законодательных норм и принципов. Такой вид доказательств признается судом ничтожным и утратившим доказательную силу.

К наиболее распространенным формам подделки документов и доказательств относят:

Допечатку текстов;
Подделку подписей;
Замену, добавление и изъятие внутренних листов документа;
Предъявление вновь созданного документа, содержащего ложные сведения( так называемый «интеллектуальный подлог») и т.д.

Причем уголовный кодекс четко разграничивает случаи с умышленной фабрикацией от предоставления доказательств, содержащих ошибочные сведения, не имеющих намерения направить судебное разбирательство по ложному пути.

Каким образом можно обнаружить и проверить подлог

Существует несколько способы установления фактов искажения сведений:

Сопоставление сведений, содержащихся в документе с данными, полученными из других доказательств;
Проверка подлинности документа при помощи опроса лиц, присутствовавших при составлении;
Проверка подлинности с помощью сравнения почерка и подписи на документе, подлинность которого не подлежит сомнению. Суд имеет право сделать сличение самостоятельно, без привлечения экспертов.
Назначение соответствующей экспертизы или привлечение специалиста.

Как правило, если речь идет о документе, выступающем в роли физического носителя (паспорт, диплом и т.д.), факт фальсификации можно установить с помощью экспертизы. Её результаты показывают, по каким именно параметрам документ отличается от оригинального образца, в каком месте были сделаны подтирания и подчистки.

Вопросы, когда в документе, соответствующем установленному образцу, содержатся ложные сведения, требует более сложного подхода.

К примеру, в помещении до приватизации было зарегистрировано 4 человека, а в выписка из домовой книги содержит информацию только о 3 или 2 прописанных. В этом случае налицо злоупотребление сотрудником паспортного стола, который внес ложные данные в документ, своих обязанностей. В этом случае должностное лицо признается соучастником преступления.

Если такой документ выдан сотрудником государственной службы, действие квалифицируется как получение взятки, злоупотребление или превышение полномочий. Это преступление наказывается значительно более строгими мерами и предусматривает наказание в виде лишения свободы на длительный период.

Какие шаги необходимо предпринять, чтобы суд признал факт фальсификации

Если факт фальсификации не является для суда очевидным, есть два способа разрешения ситуации:

Подача заявление о назначении почерковедческой, судебно-технической и другого вида экспертизы. В сложных ситуациях возможно проведение комплексного исследования с привлечением специалистов разных отраслей. Следует убедиться, что секретарь судебного заседания зафиксировал ваше ходатайство в протоколе. Экспертизы, как правило, платные. Но при удачном исходе дела их стоимость возмещается из бюджетных средств или взыскивается с виновного.
Подать заявление о возбуждении уголовного дела в полицейский отдел по месту нахождения суда, в котором данная фальсификация рассматривается как доказательство.

Первоначально должен быть реализован первый способ. Право заявления о фальсификации в ходе самого гражданского процесса предусмотрено нормами АПК ( ст.161) и ГПК (ст.186) РФ. Обязанность суда в возбуждении уголовного дела законом не предусмотрена. Поэтому если возможность самостоятельного доказательства подлога или подделки не представляется возможным , а судебный орган отказывает в экспертизе, следует обратиться с соответствующим заявлением в полицию.

Меры наказания за предоставление фальсифицированных сведений в гражданском процессе

Санкции ст.303 УК РФ предусматривают несколько видов ответственности за фальсификацию сведений:

Уголовный штраф в размере до 300 тыс. руб.
Обязательные работы на период до 480 часов.
Исправительный труд сроком до 24 месяцев.
Ограничение свободы на срок до 4 месяцев.

Description: Пакет документов, необходимых для составления ДКП. Как правильно составить договор купли продажи автомобиля. Меры предосторожности при составлении ДКП.

Оказывается, безвыходных ситуаций не бывает, и восстановить документ без наличия иных ценных бумаг также вполне возможно.

Трудность заключается в процессе восстановления данного документа, который зависит от места утери паспорта.

Мы рассмотрим, что делать если это произошло, как в чужом, так и в родном городе.

Недопустимые доказательства в уголовном процессе.

Признание доказательств недопустимыми

Недопустимые доказательства — доказательства, полученные с нарушением требований процессуального закона.

Такие доказательства не имеют юридической силы и должны быть признаны судом в качестве недопустимых на основании ходатайства сторон или по собственной инициативе.

Недопустимые доказательства не могут использоваться в процессе доказывания, в том числе, исследоваться или оглашаться в судебном заседании, и подлежат исключению из материалов уголовного дела (формально, но не физически).

При этом, следственными органами нередко допускается обоснование обвинения недопустимыми доказательствами.

Во многих случаях, судебной практикой уже выработан подход к оценке определенных доказательств на предмет их допустимости и, в настоящей статье, я хочу обратить внимание читателей на ряд наиболее часто встречающихся на практике недопустимых доказательств.

Психофизиологические исследования (полиграф, детектор лжи).

Такие исследования являются недопустимым доказательствами вне зависимости от того в какой форме (заключение эксперта, специалиста и т.д.) они выполнены.

В некоторых судебных актах указывается на отсутствие научного обоснования и, как следствие, невозможность проверки такого исследования, но я предпочитаю обосновывать недопустимость такого доказательства с другой сточки зрения.

УПК РФ содержит правило о том, что оценку доказательств на предмет их достоверности могут проводить исключительно лица, указанные в законе (дознаватель, следователь, суд), а эксперт-полиграфолог такими полномочиями не наделен, следовательно, психофизиологическое исследование является недопустимым доказательством.

В тоже время, однозначное признание исследования с помощью полиграфа недопустимым доказательством не запрещает использование полиграфа для проверки следственных версий и направления хода расследования.

Несмотря на то, что судебная практика содержит примеры обоснования обвинительных приговоров со ссылкой на психофизиологическое исследование, в большинстве случаев, принципиальная позиция защиты позволяет признать такое доказательство недопустимым и исключить из процесса доказывания еще на стадии предварительных слушаний.

Показания дознавателя, следователя и иных лиц, причастных к расследованию о содержании показаний и пояснений, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым (пересказ показаний).

Следователями и дознавателями активно практикуются допросы своих коллег из правоохранительной системы о содержании показаний подозреваемого (обвиняемого), который отказывается сотрудничать со следствием.

Допрашиваются оперативные сотрудники, сотрудники ППС, ГИБДД и иные лица, так или иначе, причастные к расследованию уголовного дела.

При этом, судебной практикой выработана однозначная позиция о недопустимости такого рода доказательств.

Такая принципиальная позиция, объясняется тем, что подозреваемый (обвиняемый) имеет право не свидетельствовать против себя, а также право на квалифицированную юридическую помощь, в том числе, участие защитника в ходе допроса.

Кроме того, до начала допроса, дознаватель или следователь обязан разъяснить подозреваемому (обвиняемому) его процессуальные права, чего в ходе таких неформальных бесед, конечно, не делается.

Допрос лиц, причастных к расследованию для воспроизведения содержания показаний подозреваемого (обвиняемого) данных в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденных им в суде, существенно нарушает вышеперечисленные права подозреваемого, обвиняемого и, следовательно, является недопустимым.

При этом, не имеет значение тот факт, содержатся ли указанные показания в протоколе допроса или зафиксированы в ходе иных следственных действий, тем более, когда в ходе таких следственных действий свидетель не предупреждается об ответственности за дачу заведомо ложных показаний.

Показания с чужих слов, не подтвержденные первоисточником.

Нередко в ходе расследования уголовного дела, один свидетель сообщает, что он слышал от другого лица определенную информацию, имеющую значение для дела.

Если первоисточник указанную информацию подтвердит, то указанное доказательство, безусловно, следует считать допустимым, однако, если первоисточник оспаривает или не подтверждает указанную информацию, то следует решить вопрос о допустимости показаний с чужих слов.

Несмотря на то, что даже базовые знания о теории уголовного процесса явно указывают на недопустимость таких доказательств, судебная практика Верховного суда РФ не столь однозначна.

Согласно одной точке зрения, показания с чужих слов относятся к числу производных доказательств, которые не имеют самостоятельного доказательственного значения в отсутствие первоначальных доказательств, чьей копией они являются, а следовательно, неподтвержденные показания с чужих слов следует считать недопустимыми доказательствами

Противоположная точка зрения, основана на том, что УПК РФ не содержит прямого запрета на использование такого рода доказательств.

На мой взгляд, первый подход является более проработанным и теоретически обоснованным, однако при оспаривании такого рода доказательств следует учитывать и наличие второй позиции.

Явка с повинной и объяснения, составленные без участия защитника.

Уголовно-процессуальный закон прямо запрещает использовать показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде.

В тоже время, УПК РФ прямо не предусматривает обязательное участие защитника при получения объяснений в ходе проверки сообщения о преступлении, а также в ходе составления явки с повинной.

Что касается объяснений, то при оценке таких доказательств следует исходить из того, что УПК РФ предусматривает обязательное участие защитника с момента начала производства любых процессуальных действий, затрагивающих права подозреваемого.

При этом, следует исходить не столько из формального, сколько из фактического статуса опрашиваемого.

Особенно важно при составлении объяснений, наличие отметки о разъяснении опрашиваемому процессуальных прав, в том числе, права на квалифицированную юридическую помощь.

В отношении явки с повинной, суды придерживаются позиции, что отсутствие защитника при написании явки с повинной не является нарушением права на защиту и не влияет на допустимость указанного доказательства.

Таким образом, одного факта отсутствия защитника при составлении явки с повинной будет недостаточно для признания такого доказательства недопустимым.

Необходимо учитывать, что явка с повинной одновременно является и обстоятельством, смягчающим наказание, а ее признание недопустимым доказательством, не всегда является оправданным.

Доказательства, производные от недопустимых (плоды гнилого дерева).

В юридической науке широко известного правило «плоды гнилого (отравленного, ядовитого) дерева».

Несмотря на то, что формулировка данного правила берет начало из религиозной литературы, оно имеет сугубо практическое значение и при рассмотрении уголовных дел.

Суть данного правила сводится к тому, что доказательства, производные от недопустимых также являются недопустимыми.

К примеру, заключение эксперта, основанное на документах, полученных с нарушением УПК РФ, будет являться недопустимым доказательством также как и сами документы.

Такая позиция прямо выражена в судебной практике Верховного суда РФ.

В настоящей статьей рассмотрены лишь несколько из наиболее часто встречающихся на практике видов недопустимых доказательств.

Перечень недопустимых доказательств законом не ограничен и любое доказательство, полученное с нарушением требований УПК РФ, может быть признано недопустимым, однако для этого потребуется участие квалифицированного адвоката, поскольку вопросы оценки доказательств на предмет их допустимости требуют изучения как законодательства, так и судебной практики конкретных судов.

Угроза фальсификации дел по фальсификации доказательств

Диспозиции частей 1 и 2 ст. 303 УК РФ с выделенными акцентами (извлечение):

1. Фальсификация доказательств по гражданскому, административному делу лицом, участвующим в деле, или его представителем… —

2. Фальсификация доказательств по уголовному делу лицом, производящим дознание, следователем, прокурором или защитником —

Так поверенному – представителю лица, участвующего в гражданском или административном деле, и защитнику в уголовном деле, предоставившему сфальсифицированное доказательство, полученное от своего доверителя (или его доверенного лица), потенциально угрожает за это уголовная ответственность. И на доказывание прямого умысла поверенного на фальсификацию доказательств с сегодняшней правоприменительной практикой лучше не полагаться.

Законодатель только почему-то не учел, что поверенные юристы (представитель и защитник) сфальсифицировать доказательства по делу не могут (де-юре). При всём их желании они могут лишь попытаться это сделать (де-факто), но не более. Ведь единственное, что они могут – это предоставить в орган, прокурору, следователю, дознавателю, судье (ходатайствовать о приобщении) ложные документы и иные материалы. В соответствии же с процессуальным законодательством представитель и защитник участвуют в деле, но не ведут производство по нему, а потому они не наделены правами по приобщению и проверке доказательств. И материалы дела не находятся в их пользовании.

«К сожалению, – констатирует специалист по адвокатским правонарушениям Ю.П. Гармаев, – фальсификация доказательств защитником подозреваемого, обвиняемого – явление распространенное, хотя факты выявления и пресечения этих преступлений крайне редки» (Гармаев Ю.П. Незаконная деятельность адвокатов в уголовном судопроизводстве: Учебник / Ю.П. Гармаев. – М., 2005. С. 144.). Сожаление специалиста-криминалиста за распространенность фальсификации доказательств адвокатами-защитниками немного удивляет.

Далее автор довольно специфического учебника (при этом наличие учебников по незаконной деятельности дознавателей, следователей и прокуроров в уголовном судопроизводстве представить затруднительно) описывает в качестве единственного примера фальсификации доказательств по уголовному делу факт «вопиющей» подделки защитником предыдущего протокола допроса его подзащитного, в котором он добавил предлог «не» в фразах: «…на дело я НЕ взял с собой нож…» и «…я требовал у нее деньги и НЕ угрожал ей ножом…» (выглядит немного наивно, но это может быть сделано для наглядности учебного материала). Хотя, как сообщает автор, данный факт фальсификации адвокатом протокола следственного действия доказать не удалось, но «опасность» от этого представляется автору весьма высокой. А уголовно-процессуальные нормы о полной свободе показаний обвиняемого (подозреваемого, подсудимого), который вправе их изменять и давать сколь угодно много, а также вовсе от них отказаться, на фоне «вопиющего деяния» адвоката, наверное, и не замечаются вовсе.

А вот пример практического применения ст. 303 УК РФ, к адвокату-защитнику (хорошо, что с законным, хотя и очень долгим исходом).

Адвокат К., являясь защитником Л., обвиняемого органами предварительного расследования в похищении человека, пришел домой к потерпевшему А. и получил от последнего заявление, из содержания которого следовало, что Л. не только похитил А., но и добровольно отпустил потерпевшего. Иными словами защитник получил документ, который полностью аннулировал результаты расследования, поскольку в силу примечания к ст. 126 УК РФ лица, добровольно освободившие похищенного, от уголовной ответственности освобождаются. Обвиняемый Л., передав следователю ксерокопию заявления А., заявил ходатайство о приобщении её к материалам уголовного дела.

Следователь, усомнившись в достоверности заявления А., дополнительно его допросил. Потерпевший дал показания о том, что адвокат К. заявление получил от него обманным путем: представился работником прокуратуры и под диктовку «заставил» написать текст заявления, содержание которого не соответствовало действительности.

За фальсификацию доказательств по уголовному делу по особо тяжкому преступлению адвокат К. был осужден по ч. 3 ст. 303 УК РФ к 3 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 2 года и с лишением права заниматься адвокатской деятельностью на 2 года.

Считая приговор суда незаконным и необоснованным, осужденный адвокат К. и его защитники поставили перед Верховным Судом РФ вопрос о его отмене, поскольку ксерокопия заявления не является доказательством по делу. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в своем кассационном определении указала, что представленная ксерокопия заявления А., имеющаяся в деле, которую получил осужденный адвокат К., не может быть признана доказательством по делу (кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации: https://vsrf.ru/lk/practice/cases/5526940, http://sudbiblioteka.ru/vs/text_big2/verhsud_big_31053.htm).

Возвращаясь к диспозиции ч. 2 ст. 303 УК РФ, законодатель игнорирует презумпцию невиновности, в соответствии с которой, как известно, обвиняемый (подозреваемый, подсудимый) не несет уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Почему же тогда такую ответственность за него должен нести его защитник, которого, помимо всего прочего, можно просто элементарно «подставить», передав ему подложный документ для ходатайства о его приобщении к материалам дела?

При этом следует заметить, что в ст. 303 УК РФ не установлена уголовная ответственность лица, ведущего протокол судебного заседания (в соответствии со ст. 245 УПК РФ, ст. 53 КАС РФ, ст. 230 ГПК РФ, 58 АПК РФ это секретарь судебного заседания, а согласно ст. 58 АПК РФ им также может являться помощник судьи), который является доказательством по уголовному делу согласно ст. 83 УПК РФ и гражданскому делу в соответствии со ст. 71 ГПК и ст. 64 АПК РФ. Аналогично таким же доказательством протокол судебного заседания является по административному делу и делу об административном правонарушении, хотя в КАС РФ и КоАП РФ это прямо не указано.

Практикующим юристам хорошо известно о фальсификации протоколов судебных заседаний, в которых явно умышленно искажаются показания свидетелей, потерпевших и иных лиц, являющихся порой единственными доказательствами по делу, а замечания на протокол бездоказательно отвергаются (не принимаются). А ведь это общественно опасное деяние, направленное против законного осуществления правосудия, давно в определенной степени захлестнуло российское правосудие.

Что такое недопустимые доказательства

В ч.1 ст. 75 УПК РФ говорится о том, какие доказательства считаются недопустимыми — полученные с нарушением требований настоящего Кодекса. Кроме того, согласно данной норме, недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 УПК РФ.

Преступление, как правило, событие прошлого. Оно не существует как реальность к моменту возбуждения уголовного дела, предварительного расследования или судебного рассмотрения дела. Его нормативно-определенные признаки, закрепленные в виде “идеальной модели” в нормах и институтах Уголовного кодекса, можно реконструировать и познать в ходе предварительного расследования и судебного рассмотрения дела лишь по материальным следам (следам, оставленным на месте преступления, в документах и т.п.) либо по мысленным следам-образам, которые сохранились в памяти людей (свидетелей, потерпевших и т.п.).

Исходя из этого задача следственных органов, прежде всего, заключается в том, чтобы в соответствии с требованиями УПК РФ обнаружить, зафиксировать, проверить и оценить сохранившиеся сведения о преступлении, о личности лица, его совершившего, для того, чтобы на их основе сформировать как собственное внутренние убеждение о доказанности фактических обстоятельств дела, имеющих значение для правильного его разрешения, так и соответствующее внутреннее убеждение суда, разрешающего данное дело по существу.

Именно в ходе деятельности следователя и дознавателя по обнаружению носителя информации (предмета, человека), получению ее с помощью процессуальных действий и закреплению добытых сведений в установленном порядке и формируется доказательство.

Согласно п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ к недопустимым доказательствам относятся показания подозреваемого и обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, и не подтвержденные подозреваемым и обвиняемым в суде. При этом уголовно-процессуальный закон не требует, чтобы подозреваемый указал причины, основания или мотивы отказа от своих прежних показаний, а суд не должен проверять и исследовать их относительно того, насколько они соответствуют истине, объективно ли отражают событие преступления или нет.

Данная норма направлена на ограждение допрашиваемого от самооговора, признания себя виновным в результате применения к нему физического насилия, психологического давления.

Указанная правовая конструкция, наряду с проблемой допустимости доказательств, была воспринята российским законодателем в 1993 году из уголовного процесса США.

Если коснуться истории данного вопроса, то согласно решению Верховного суда США «по делу Миранда против штата Аризона» Эрнесто Миранда был арестован по обвинению в киднепинге и доставлен в полицейский участок. Он был опознан жертвой и препровожден в некое закрытое помещение, где и был допрошен полицейскими. Через два часа они вышли с письменным признанием Миранды, скрепленным его подписью.

Суд счел, что в деле Миранды были нарушены права обвиняемого, гарантированные Пятой и Шестой поправками к Конституции США.

Верховный суд США определил правила поведения сотрудников правоохранительных органов во время допроса следующим образом: «Обвиняемому должны быть надлежащим образом разъяснены его права, а реализация этих прав должна быть в полной мере обеспечена».

В решении суда неоднократно говорится о том, что проведение допроса в изолированном помещении воздействует на психику задержанного таким образом, что он начинает говорить то, что никогда не сказал бы при иных обстоятельствах. Верховный суд США определил, что до начала допроса, полицейские обязаны сообщить задержанному об имеющемся у него праве пользоваться услугами адвоката. Задержанный вправе сам выбрать себе адвоката в том случае, если он в состоянии оплатить его услуги. Но отсутствие средств у задержанного вовсе не означает затруднение реализации его права на получение квалифицированной юридической помощи. Суд подчеркнул, что задержанному следует четко объяснять, что ему может быть предоставлен государственный адвокат, который будет представлять его интересы и до назначения этого адвоката задержанный не будет подвергаться допросам.

Если же допрос все-таки был проведен в отсутствии адвоката и задержанный дал показания, на обвинение возлагается бремя доказывания факта сознательного и добровольного отказа задержанного от использования привилегии против самообвинения и от осуществления права на юридическую помощь, предоставляемую адвокатом по назначению или по соглашению.

Следующий важный момент, который в обязательном порядке должен разъясняться задержанному, заключается в том, что задержанный не обязан давать показания, и может хранить молчание. С этим неразрывно связано и следующее предупреждение, основная цель которого поставить задержанного в известность относительно последствий его согласия дать показания: все сказанное задержанным может и будет использовано против него в суде.

Хотя знаменитое «предупреждение Миранды» прямо не прописано решением по делу, его основные позиции определяются без труда: задержанный имеет право хранить молчание; все, сказанное задержанным, может быть использовано против него, задержанный имеет право пользоваться услугами адвоката; неимущим может быть предоставлен государственный адвокат.

Прокурор разъясняет — Прокуратура Кемеровской области

Прокурор разъясняет

24 марта 2020, 15:10

Разъясняет начальник уголовно-судебного управления Камил Наилович Гарипов.

В соответствии со статьей 274 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ) очередность исследования доказательств определяется стороной, представляющей доказательства по уголовному делу. Первой доказательства представляет сторона обвинения, на которую законом возложено бремя доказывания, а затем сторона защиты.

Последовательность исследования доказательств, как стороной обвинения, так и стороной защиты, определяется самостоятельно. Данное требование закона основано на принципе состязательности, а каждая из сторон имеет возможность наиболее полно реализовывать права на полное и всестороннее исследование доказательств в ходе судебного следствия.

Так при допросе потерпевшего и свидетелей обвинения первыми вопросы задают государственный обвинитель и другие участники судебного разбирательства со стороны обвинения, а при допросе подсудимого и свидетелей защиты – защитник и другие участники судебного разбирательства со стороны защиты.

Стороны имеют право представлять любые доказательства. В соответствии со статьей 74 УПК РФ в качестве доказательств допускаются показания подозреваемого (обвиняемого), показания потерпевшего, свидетеля, заключение и показания эксперта, заключение и показания специалиста, вещественные доказательства, протоколы следственных и судебных действий, иные документы.

В случае, если рассматривается уголовное дело о совершении преступления группой лиц, то очередность представления доказательств каждым из подсудимых определяется судом с учетом мнения сторон.

Изменить ранее установленный порядок исследования доказательств суд может лишь по ходатайству стороны, которая их представляет.

В соответствии с частью 3 статьи 274 и частью 2 статьи 277 УПК РФ право подсудимого и потерпевшего давать показания в любой момент судебного следствия может быть реализовано ими с разрешения председательствующего.